Ольга кандела латая старые шрамы

Dating > Ольга кандела латая старые шрамы

Download links: → Ольга кандела латая старые шрамы → Ольга кандела латая старые шрамы

А вот вы, похоже, привыкли оголять… - фраза резко оборвалась, так как именно в этот момент я опустилась на подлокотник его кресла, отчего мужчина резко убрал руку и дернулся в сторону. Правую его часть рассекали несколько шрамов.

На десять рожденных мальчиков приходится лишь одна девочка, а местные женщины порой вообще отказываются заводить семью и потомство, предпочитая свободные отношения и праздную жизнь в свое удовольствие. Обладательница взволнованного голоса сидела боком к двери, на узком диванчике, обитом потертой шпалерой. Не знаю, каким образом мой друг доказал необходимость переноса строительства в другое место, зато я стал обладателем короткого и безопасного пути в цитадель науки. Ерунда, меня всего лишь заботит боеспособность гарнизона. Погоня за сказкой - Юлия Цыпленкова 10. Но она вскрикнула, и попыталась вырваться. Марта крайне редко снисходит до простого общения с представителями противоположного пола, так что тут можно говорить о явном интересе с ее стороны. На то, чтобы найти свежее полотенце, и вовсе ушли последние капли терпения, а вместе с тем и благоразумия.

Марта крайне редко снисходит до простого общения с представителями противоположного пола, так что тут можно говорить о явном интересе с ее стороны. А я подумал, что месяц - достаточный срок для того, чтобы ингиры подготовили еще какую пакость.

Читать онлайн Огненной Саламандры автора Кандела Ольга - RuLit - Страница 1 - Мужчины стряхнули россыпь льдинок с шинелей, отряхнули меховые шапки и, бросив одежду на лавку, направились к столику у окна.

Кровопролитная война окончена, иномирные пришельцы ингиры, которых в простонародье также называют Хамелеонами, выселены за пределы Антреи, но люди все так же близки к вымиранию, как и прежде. И ситуация год от года лишь ухудшается. На десять рожденных мальчиков приходится лишь одна девочка, а местные женщины порой вообще отказываются заводить семью и потомство, предпочитая свободные отношения и праздную жизнь в свое удовольствие. Забытый герой войны Рейнар Фрей, чье лицо и тело изуродованы страшным иномирным оружием, ныне курирует все вопросы, связанные с ингирами, и предотвращает попытки повторного вторжения. Ему нет дела ни до женщин, с их рьяными попытками отстоять собственные права, ни до мужчин, пытающихся найти компромисс и призвать представительниц прекрасного пола к благоразумию. Нет дела до тех пор, пока свидетельницей очередного вторжения не становится свободолюбивая красавица по имени Роксана, которую Рейнару поручают охранять от возможного покушения. И, конечно же, он и не предполагает, что девушка, ставшая обузой и лишь мешающая проводить расследование, выведет его на след Хамелеонов. Книга первая: Книга вторая: Решительно сгребла в кучу подарочек ингирвайзера и направилась вон из комнаты, намереваясь высказать мужчине все, что думаю о его вкусе в целом и о принесённых нарядах в частности. Благо, где располагались покои хозяина особняка, я знала преотлично. Успела изучить дом в его отсутствие. Дверь в спальню Фрея была не заперта. Я еще издали заметила тонкую полоску света, пробивающуюся из комнаты, а потому замедлила шаг и буквально на носочках подобралась к узкой щелке, не преминув сунуть туда любопытный нос. Капитан оказался не одет. Точнее, не так, чтобы совсем не одет. На нем не было рубашки и привычных высоких сапог. Лишь мягкие домашние штаны свободно висели на бедрах. Я глянула на его босые ступни и подивилась, как он не мерзнет — полы здесь просто ледяные. Невольно передернула плечами и зябко обхватила себя руками, сунув прихваченные платья подмышку. Из комнаты веяло теплом, а вот стоять в коридоре было совсем не жарко. Однако, представшее зрелище стоило того, чтобы немного померзнуть. Мужчина стоял спиной к двери и не мог меня видеть. И я воспользовалась этим случаем, чтобы поподробнее рассмотреть эту самую спину, широкую, тренированную, с чуть смуглой кожей, на фоне которой были хорошо видны белесые полоски старых, давно заживших шрамов. Совсем не таких, как на лице. И как он только умудрился их получить, в наше-то мирное время? Видимо, работа куратора по инородным вторжениям и впрямь крайне опасна. Меж тем, пока я занималась лицезрением прекрасного, капитан Фрей уселся за стол, боком ко мне, и открыл стоящий рядом чемоданчик. Внутри оказались медицинские инструменты. Рейнар выудил оттуда ампулу, следом здоровенный шприц с иголкой наконечником, и у меня похолодело внутри. Что, вшивый пес его задери, он собирается делать? Долго этим вопросом задаваться не пришлось. Рейнар ловко стянул предплечье резиновым жгутом и, водрузив локоть на стол, ввел содержимое шприца в вену. Да, зрелище не для слабонервных. И уж точно не для благовоспитанных девиц. Я облегченно выдохнула, когда он убрал инструменты и закрыл чемоданчик, но, как оказалось, укол — совершенно не то, чего стоило бояться. Мужчина развернулся лицом ко мне, и я судорожно зажала род ладонью, пытаясь подавить рвущийся наружу крик. Жуткие раны на лице были не единственными на его теле. Вся правая половина грудной клетки, плечо и ребра были исполосованы такими же страшными отметинами. Длинные росчерки кроваво красных язв. Будто кто кнутом стегал, прицельно сдирая кожу. Мать Прародительница, за что? Я глубоко вдохнула, пытаясь унять головокружение и тошноту, внезапно подступившую к горлу. Схватилась за стенку и медленно сползла на пол, понимая, что не в силах держаться на ногах. И пульс, бешено колотящийся в висках. Главное, чтобы меня прямо тут не вывернуло, иначе, мало того, что выдам себя, так еще и запачкаю единственное приличное платье. Нет, надо взять себя в руки, успокоиться. Но стоило мне поднять глаза от пола и вновь глянуть на стоявшего по ту сторону двери мужчину, как мне вновь стало дурно. Изуродованное тело выглядело ужасно. И даже со своего места я могла различить, что особенно глубокие раны кровят, гноятся. А когда ингирвайзер взялся за полотенце, окунул его в тазик с какой-то жидкостью и, зашипев от боли, приложил к животу, я поняла, что больше не могу смотреть. Вскочила с холодного пола и, не заботясь о том, что меня могут услышать, унеслась прочь. Свою комнату закрыла на замок, будто он мог отгородить меня от увиденного, выдернуть из головы неприятные мысли и жуткие воспоминания. Наскоро стянув с себя платье, забралась под холодное одеяло, укуталась с головой, так, чтобы меня было не видно и не слышно. И зачем я только туда полезла? Теперь век не смогу избавиться от этой жуткой картинки, что раз за разом встает перед глазами. И тело все еще дрожит от страха. А глаза щиплет от подступивших слез, которые я даже не пытаюсь сдержать. Тихий же вой попросту затыкаю подушкой, вновь и вновь проклиная себя за чрезмерное любопытство. Оно, как говорится, еще никого до добра не доводило. Невнятные образы, обрывки сновидений, мутные краски и смазанные очертания и без того неясных картин. Я ворочалась с боку на бок, подбивала подушку, пытаясь найти удобное положение. То проваливалась в зыбкую дрему, то вновь выплывала из нее. Промучилась так всю ночь и наступлению утра и солнцу, выглянувшему из-за плотных облаков, была только рада. Правда, солнцем все хорошее и закончилось. Дом, и без того не баловавший теплотой, за ночь и вовсе выстыл. Кожа покрылась противными мурашками, и ноги тут же закоченели. И вновь вернулась вчерашняя злоба. Этот гад ведь даже тапочками не озаботился. А одевать сапоги на босу ногу… В общем, прежде чем выйти из комнаты, пришлось полностью облачиться в свой вчерашний костюм. Плотные чулки, подвязки, нижняя юбка. Платье, уже не кажущееся столь удобным, как прежде. Сейчас оно виделось мне тесным и совершенно неподходящим случаю. Однако, выглядело оно по-прежнему великолепно. Даже измявшееся оно было много лучше того, что давеча притащил мне Фрей. Я с неприязнью глянула на ворох одежды, неряшливо перекинутый через спинку стула, и подумала, что все же стоит высказать свои претензии хозяину. Вот только, в спальню к нему я больше не сунусь. Острых ощущений на всю оставшуюся жизнь хватило. Так что, лучше дождусь, пока Рейнар спустится к завтраку. А пока направилась в умывальню, надеясь хоть немного освежиться. О нормальной помывке, разумеется, и речи не шло, хоть на первом этаже и имелась вполне приличная купальня. Вот только, на то, чтобы набрать имевшуюся там бадью, уйдет полдня, не меньше. Потому я ограничилась лишь тем, что ополоснула лицо, воспользовавшись небольшим медным тазиком. Вода там, конечно же, была ледяной, что изрядно добавило бодрости и усилило степень раздражения. На то, чтобы найти свежее полотенце, и вовсе ушли последние капли терпения, а вместе с тем и благоразумия. А потому, приведя себя в относительный порядок, я схватила дожидавшиеся в спальне наряды и решительно направилась на поиски хозяина дома. Капитан Фрей, как и следовало ожидать, обнаружился в гостиной. Он сидел в облюбованном кресле и с интересом листал утреннюю газету. На мой приход этот тип никак не отреагировал. Даже бровью не повел. Будто меня и не существует вовсе. Пришлось заявить о себе громким покашливанием. Я демонстративно протянула вперед руку с перекинутым через локоть платьем.. Однако, реакции не последовало. В смысле, глаз он на меня так и не поднял, лишь сухим безразличным тоном поинтересовался: - О чем вы? Ладно, не хочет по-хорошему, будет по-плохому: - Что это такое? Рейнар лишь на мгновение оторвался от чтения, кинул косой взгляд на брошенную одежду и вновь вернулся к изучению статьи. И хоть я не видела его лица, уверена, за желтоватыми страницами скрывалась усмешка. Я эти обноски в жизни не надену! Фрей вновь глянул на тряпье. Теперь уже более внимательно. Меня уверяли, что в них даже можно ходить на свидания. Или вы нашли там дыры? Он что, и правда, не понимает? Или это такое изощренное издевательство? Я уже не говорю о фасоне и размере. Если это вещи вашей любовницы, то я вынуждена вас разочаровать. Хотя, о чем это я… - Я на секунду задумалась, прервав пламенную речь, и, не желая беречь его самооценку, припечатала: - Откуда у вас любовница? С таким-то отношением к женским потребностям! Кажется, мои слова пошатнули его самообладание. Ты просила - я принес. Не твое дело - откуда. Женщина, любезно согласившаяся поделиться, уж куда приличнее тебя и не тебе ее судить. Я не стала акцентировать внимание на том, что капитан Фрей вновь перешел на «ты», сколь бы неприемлемо и неуважительно это не звучало. Я уже поняла, что когда он злится, это происходит у него машинально. Задело меня совсем иное. Что б уж точно соответствовать образу! Он таки отложил газету. Любовно устроил на журнальном столике и пригладил ладонью страницы. Глянул на меня совершенно невозмутимым взглядом и выдал: - Ну, если вам так будет удобнее... Не имею ничего против. Не имеет ничего против? Что ж, раз так… Я чуть наклонила голову, отвела в сторону волосы и, закинув руку за спину, принялась решительно расстегивать мелкие пуговички. Одну вторую, третью… Мысленно пожалела о том, что застежки здесь не спереди, было бы куда удобнее и эффектнее. Но даже при таком раскладе реакция господина ингирвайзера не заставила себя долго ждать. Темные обсидиановые глаза по мере моего продвижения все больше увеличивались. Смоляная бровь изумленно поползла вверх, и Рейнар обеспокоенно спросил: - Что вы делаете? Раздеваюсь…Вы ведь сами просили… Я, конечно, этого не планировала. Да и демонстрировать мужчине собственные прелести особого желания не было. Но уж очень хотелось посмотреть на его реакцию. Увидеть, как на суровом лице отразится восторг, а в темных глазах зажжется знакомый огонек желания. Ох, да он возражает! Право слово, я удивлена. Любой нормальный мужик на его месте уже слюной бы капал в предвкушении потрясающего зрелища. А этот лишь кривится и зло сверкает глазами. А от того становится еще интереснее, как он поведет себя, когда я останусь в неглиже. Нет, тронуть не тронет. Максимум облапает, но это я уж как-нибудь перетерплю. А дальше не пойдет. Не может же он не понимать, что Тенрилл ему за посягательство на честь кузины голову открутит. А значит, можно смело продолжать. Но на пути к моей цели вдруг встала непослушная пуговичка, запутавшаяся в петлице. Я покрутила ее и так, и эдак, но негодница не поддавалась. Гадство, ну почему именно сейчас? Не могу же я прекратить свое показательное выступление из-за такой мелкой неприятности? Это будет выглядеть как минимум нелепо. Еще подумает, что у меня духу не хватило. Ладно, значит, придется пойти на крайние меры. Но именно это имели ввиду, не так ли? А вот вы, похоже, привыкли оголять… - фраза резко оборвалась, так как именно в этот момент я опустилась на подлокотник его кресла, отчего мужчина резко убрал руку и дернулся в сторону. Я сделала вид, что не заметила его маневра. Изуродованное лицо было слишком близко. И неминуемо накатывали воспоминания картины, подсмотренной в хозяйской спальне. Однако, мне удалось удержать лицо. Я же, наконец, отвела взгляд от его жутких шрамов и, повернувшись спиной, мило попросила: - Вы не могли бы мне помочь? Мне самой не справиться. И принялась терпеливо ждать помощи. Сердце ухало у самого горла. А в жилах горел азарт. И внутри все скручивало не то от страха, не то от предвкушения. Его близость вызывала совершенно непонятные, противоречивые ощущения. Одна половина меня до отвращения, до тошноты боялась его прикосновения, другая же с нетерпением его ждала. Я не могла пошевелиться, и в тоже время вся эта ситуация непостижимым образом будоражила кровь. Это была игра на грани. И неопределенность эта изводила больше всего. Я набралась смелости и вознамерилась его подтолкнуть. Ингирвайзер шумно выдохнул, отчего я поняла, что все это время он сидел, затаив дыхание, и коснулся плотной ткани. Затем принялся и так, и эдак крутить пуговичку. Пыхтел, вздыхал у меня за спиной, опаляя обнаженные участки кожи горячим дыханием. И пахло от него резко, по-мужски. И запах крови примешивался к его собственному. А потом раздался смутно знакомый звук, в котором я с запозданием признала скрежет стали, и мужчина одним быстрым движением срезал пуговицу с ткани. Отчего-то показалось, что одной пуговицей он не ограничится и вслед за ней распорет к пьяному шакалу мое платье. Но ничего подобного не произошло. Фрей со степенным видом вложил пуговку мне в ладонь и сухо извинился: - Простите, иначе не вышло. Петлица не пострадала, так что достаточно пришить обратно головку. А потом он сделал то, что совершенно выбило меня из колеи. Рейнар стянул концы выреза и начал одну за одной методично застегивать пуговицы. И куда, спрашивается, подевалась вся бравада? Я не желаю держать в доме шлюху! Но Фрей не дал, грубо удержал меня на месте, продолжая застёгивать пуговицы. И я вновь попыталась вывернуться из его рук. На этот раз получилось, и, воспользовавшись моментом, я молниеносно вскочила с подлокотника и зло уставилась в смеющиеся черные глаза. И вообще, я буду вести себя так, как считаю нужным. И не смейте мне указывать! А попробуете еще раз обозвать меня Ночной Фиалкой… - Я опасно сощурила глаза, не отрывая взгляда от ухмыляющегося лица напротив. Попросите подвязку вам поправить? Он откровенно смеялся надо мной. А я-то еще была склонна считать его умным, сдержанным мужчиной. Как же я ошибалась… - Прекратите! Не вижу в этом ничего зазорного! Вы попросту попросили помочь вам раздеться. Мужчина вальяжно откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. От меня вы не дождетесь ни денег, ни подарков, ни на что вы там еще рассчитывали. Помимо этого дома и скромного жалования у меня ничего нет. Так что вы не по адресу прилагаете усилия, дорогуша. Я какое-то время переваривала услышанное, а когда до меня дошел весь смысл его фразы, щеки вспыхнули жаром, и я с трудом удержалась, чтобы не приложить к ним ладони. Или у вас найдется другое объяснения столь вызывающему поведению? От такого заявления у меня окончательно отнялся дар речи. Я стояла, как вкопанная, и лишь часто моргала, с трудом пытаясь поверить в происходящее. Никогда я еще не чувствовала себя столь оскорбленной. Да как ему вообще такое в голову могло прийти?! Мало того, что шлюхой обозвал, так еще и корыстные намерения мне приписал. Это уже ни в какие рамки не лезет! Да вы себя в зеркало вообще видели?!